Но «глоток алмазов» уже начал своё успокоительное действие, и взвинченные нервы Ковенанта потихоньку стали приходить в себя, а по измученному телу прокатилась волна расслабления. Вершина острова все ещё вызывала у него ассоциации с горной болезнью, но ведь он не раз уже мучился от этого и все равно преодолевал свою слабость. …Чтобы ты мог вынести то, что суждено тебе судьбой… О Боже!

Вернув фляжку Красавчику, он рывком поднялся на ноги. И пошёл к Линден.

Когда он прикоснулся к её плечам, она вздрогнула, как от испуга: она боялась того, что он может сказать, она боялась того, что их ждёт. Она вся сжалась, но так и не обернулась к нему.

— Я собираюсь… — Ковенант хотел сказать: «Я собираюсь идти до конца. Неужели же ты не можешь меня понять?» Но он знал, что Линден не поймёт его до конца. И некого было в этом винить, кроме самого себя. Он так до сих пор ни разу и не набрался мужества, чтобы объяснить ей, насколько для него важно отправить её в настоящий мир и насколько он сам, его жизнь зависят от этого. И вновь, в который уже раз, он не осмелился сказать ей самого главного. А вместо этого лишь сглотнув, прошептал: — Я собираюсь подняться наверх.

Линден развернулась так резко, что он приготовился к взрыву ругани, просьб и обвинений. Но она лишь уставилась ему в лицо немигающим рассеянным взглядом. Как Елена.

— Все не так плохо, как кажется. На самом деле он не мёртв. — Она широким жестом обвела остров. — Это вовсе не похоже на те развалины в настволье Каменной Мощи. Просто в нём самом присутствует настолько великая сила, что ни одно смертное существо не способно вынести её воздействия долго. Но сам он не мёртв. Это скорее схоже с глубоким сном. Но это и не сон. Вернее сказать, это… — она поискала определение, — это… отдых. Глубокий отдых. Но что бы это ни было, нас оно не замечает.

Горло Ковенанта сжалось. После всего, что произошло, Линден ещё пытается его успокоить и предлагает услуги своего видения, раз уж ничего другого дать ему сейчас не может! А что если она всё же больше всего хочет вернуться назад, в свою прошлую жизнь? Что если тот мир значит для неё больше, чем он, Ковенант?

Тяжело вздохнув, он заставил себя поглубже спрятать охватившую его печаль и обернулся к друзьям.

— Пошли, — бросил он.

Все смотрели на него с тревожной надеждой. На лице Мечтателя залегли глубокие тёмные морщины вокруг белого гладкого шрама. Первая держалась как всегда с суровым достоинством, а Красавчик даже не пытался скрыть обуревавших его противоречивых чувств. Хоннинскрю стоял набычившись, его могучие мускулы перекатывались под просоленной кожей. Казалось, он готовился дать отпор любому, кто осмелится причинить вред его брату. Все они ощущали, что Поиск близится к своей кульминации и очень скоро станет ясно, ради чего же они переплыли столько морей и перенесли столько испытаний.

Все, кроме Вейна. Какие бы тайные причины ни вынудили его надеть на себя обручи со старого Посоха, он так и не раскрыл их никому. И выражение его лица было столь же понятным, сколь замыслы создавших его юр-вайлов.

Ковенант отвернулся. Все они находятся здесь из-за него. За всех он несёт ответственность. Он протащил их сквозь все испытания ради того, чтобы… Он должен, он обязан найти способ защитить всех, кого любит. Он не может уничтожить и их. Надежда и предназначение. Ковенант собрался с духом и быстрым шагом устремился к ближайшей скале.

Но Первая с Красавчиком тут же перегнали его: они были Великанами и хорошо разбирались в камне, а следовательно, им было много проще обнаружить еле различимую тропинку наверх. Бринн тут же оказался рядом, но Неверящий отмахнулся от него, и бывший харучай последовал за ним на расстоянии нескольких шагов. Линден помогал карабкаться Кайл. За ними плечом к плечу поднимались братья-Великаны. Шествие замыкали Финдейл с Вейном, бесшумные, как две тени.

Но вершина казалась неприступной со всех сторон. На острых скалистых уступах не было тропинок, и, будь Ковенант с Линден одни, они бы не сумели подняться даже на десяток метров. Томас вообще шёл, глядя себе под ноги и помня о том, что в любой момент его может прихватить горная болезнь. С помощью Первой и Красавчика, действительно неплохо ориентирующихся среди нагромождения камней, Поиск стал медленно, по кругу, взбираться на центральную гору.

Вскоре Ковенант начал задыхаться и почувствовал, что воздух становится всё более разреженным. Он не был готов к такому испытанию. Последнее время на борту «Звёздной Геммы» он вёл слишком изнеженную жизнь. Каждый шаг вперёд давался с большим трудом, чем предыдущий. Солнце стояло уже высоко, и каждый освещённый им камень ослепительно сиял, а каждая тень была непроницаема для взгляда и потому смертельно опасна: кто знает, что там — трещина или надёжная поверхность? Временами Ковенанту казалось, что туника из великанского плаща стала неимоверно тяжёлой и, отказавшись от собственной одежды, он повесил на себя ещё одну тяжесть.

Линден уже изранила все ноги об острые осколки камней. В этом отношении Ковенант был в более выгодном положении: его ноги ничего не ощущали. С другой стороны, ему надо идти поосторожнее, чтобы не изрезать ступни вконец. Но сейчас ему было уже не до проказы и самосохранения. Он просто бездумно следовал за Первой и Красавчиком, как когда-то шёл с Джоан на руках по пятам человека, ведущего его сквозь лес возле Небесной фермы навстречу костру и смерти.

Подъем занял все утро. Все чаще спотыкаясь, Поиск продолжал свой путь вокруг конической горы. Где-то далеко внизу покачивалась на волнах крошечная «Звёздная Гемма». На её фоке развевался вымпел, свидетельствовавший о том, что на борту всё в порядке. Время от времени в глаза Ковенанту ударял отразившийся от воды солнечный луч, напоминая ему о схватке с Касрейном в Удерживающей Пески. Но он и пришёл сюда именно ради того, чтобы научиться обходиться без своей жуткой дикой магии.

Наконец вершина стала казаться достижимой. Солнце нещадно палило с безоблачного неба. Пот струйками стекал с висков, из груди вырывалось хриплое тяжёлое дыхание, и Ковенанту стоило большого труда дотащиться до края кратера.

Но он не увидел Первого Дерева. Ему-то думалось, что именно здесь должны собраться какие-то отложения почвы, чтобы дать пищу корням. Но Дерева не было. Он почувствовал, как дрожат все его измученные мышцы.

Прямо за краем кратера лежала бездонная чёрная пропасть. Ковенант тихо зарычал. И тут же к нему подползли Линден с Кайлом. А за их спинами уже виднелись головы Хоннинскрю и Мечтателя. Все собрались у края, и каждый с трудом приходил в себя от вида разверзнувшейся перед ними бездны.

Внутри скалы были отшлифованы камнепадами и казались абсолютно гладкими. Ковенанту почудилось, что он смотрит в гигантский колодец. Как будто сама ночь гнездилась на дне, и её холодное чёрное дыхание касалось его щёк. И оно имело своеобразный пряный запах, от которого защекотало в ноздрях.

Оглянувшись на Линден, чтобы узнать её мнение, Ковенант увидел, что она близка к обмороку. Казалось, оттуда, из пропасти, идёт эманация такой огромной силы, что ей с её обнажёнными нервами перенести подобное было едва ли по силам.

— Нам надо… вниз? — Голос Ковенанта сорвался, и он непроизвольно ухватился за локоть Бринна, чтобы не поддаться головокружению и удержаться на краю этого распахнутого чёрного зева.

— Ой-ей! Ничего другого нам не остаётся, — прошептал себе под нос ошарашенный Красавчик. — Мы как-то не рассчитывали, что Первое Дерево примется играть с нами в прятки…

— Вот он, путь, — тихо произнёс Бринн. Он был свеж и полон сил, словно не остались позади тяжёлый подъем и ночь яростной битвы. Рядом с ним даже Кайл выглядел скованным и неуклюжим.

— Где? Ты что же, предлагаешь мне сигануть туда? — с трудом переводя дыхание, оскалился Ковенант.

— Я покажу тебе где. — Бринн указал на тёмное пятно в скале недалеко от того места, где они стояли.

Ковенант пригляделся и заметил цепочку уступов, спиралью уходившую вниз по жерлу вулкана, словно грубая лестница. Пока он разглядывал её, стояла полная тишина, нарушаемая лишь свистом в его лёгких.