В эту секунду Линден, наконец, вынырнула из переполнявшего её моря спокойствия и, осознав, что произошло, и что могло произойти, чуть не закричала от ужаса.

Глава 15

«Не прикасайтесь ко мне!»

Томас Ковенант все видел. И слышал тоже все. С того момента, как элохимы вскрыли тайное знание о местонахождении Первого Дерева, заложенное в его мозг Каером-Каверолом, все его органы чувств функционировали абсолютно нормально. Но при этом сознание оставалось чистым, как мемориальная каменная плита, с которой сточены все надписи. Всё, что он видел, слышал или осязал, не имело для него никакого смысла, не рождало в нём никакой ответной реакции. Ничто его не могло тронуть, ибо все цепочки передачи импульсов в мозг были перекрыты.

Его не беспокоило то, что сделали с ним элохимы. Шторм, чуть не уничтоживший «Звёздную Гемму», он попросту не заметил. Опасность для его собственной жизни и отважные попытки таких людей, как Бринн, Мечтатель и Линден, спасти его, — всё это было ему понятно не больше, чем бормотание на незнакомом языке. Он все видел и, возможно, где-то подсознательно даже осознавал, но полностью утратил потребность понимать умом то, что происходило вокруг. Он дышал, потому что это было необходимо. Он глотал пищу, если её клали ему в рот. Время от времени моргал, чтобы не резало глаза, когда слизистая оболочка слишком высыхала. Но все это он делал рефлекторно.

Лишь временами он ощущал смутное беспокойство, но стоило ему произнести свою единственную фразу, как оно отступало. Эти четыре слова были всем, что от него осталось. С каменным спокойствием он наблюдал попытку Касрейна его одержать. Хищные флюиды, лившиеся из монокля волшебника, не оказали на него ни малейшего воздействия. В нём не осталось ничего, на что можно было бы воздействовать. То, что друзья его спасли, также растворилось без следа в пустоте, заполонившей сознание. Панический уход из Величия Ранта Абсолиана, Касрейна и всего двора ничего для него не изменил. Но он все видел. И все слышал. Его органы чувств функционировали абсолютно нормально. Он встретился глазами с испытующим взглядом Финдейла, который задумчиво смотрел на него, словно оценивая, может ли пустота, оставленная в его мозгу элохимами, противостоять алчной страсти Касрейна. И он видел краску стыда и страдания, которая заливала лицо Линден, осознавшей, что кемпер только что навязал ей свою волю. Она обеими руками зажала себе рот, чтобы сдержать рвущийся крик. Она боялась одержания больше всего на свете, а сейчас сама, полностью утратив собственную волю, выполнила все приказы Касрейна. «Господи Иисусе!» — выдохнула она. Её испуганный взгляд был прикован к лицу кайтиффина; все внутри неё кричало, что ему тоже нельзя доверять.

При взгляде на Линден Ковенант снова почувствовал некоторый дискомфорт и произнёс свои привычные четыре слова, которые произвели на него обычный успокаивающий эффект. Он услышал, как Первая, с трудом сдерживаясь, прорычала: — Мы пойдём с тобой, кайтиффин. Мы очень нуждаемся в отдыхе и изрядно проголодались. К тому же нам нужно обсудить то, что произошло.

Раер Крист слеша скривился от её резкого тона и, не делая больше попыток умиротворить разгневанных гостей, молча повёл их к лестнице.

Ковенант, повинуясь Бринну, потянувшему его за локоть, стал механически переставлять ноги.

Кайтиффин снова отвёл гостей на второй ярус, где они, пройдя сквозь центральный бальный зал, углубились в лабиринт комнат, переходов, ярко освещённых залов и кухонек. Всюду они встречали придворных, на лицах которых снова красовались учтивые маски, надёжно скрывавшие терзавший их всю жизнь страх. Наконец путешественники оказались в длинном коридоре, в который выходило множество дверей. Каждому из них было предоставлено по отдельной спальне. В конце коридора находился довольно большой холл, где на столах из красного дерева, отделанных бронзовыми украшениями, гостей уже ждал роскошный обед.

Но у дверей каждой спальни стояло по вооружённому копьём и тяжёлым мечом хастину, а у каждого стола дежурило ещё по двое. Хоннинскрю только руками развёл: то ли слугами обеспечили, то ли убийцами. Да и Раер Крист не спешил уходить. Но Ковенанту это было безразлично. Аппетитные запахи пищи и мускусная вонь хастинов были только фактом, который не требовал никаких объяснений. Зато в глазах Первой загорелись яростные огоньки, а губы Линден сжались в узкую полоску и побелели. Нахмурившись, она спросила Криста:

— Это что, ещё один образец гостеприимства гаддхи? Или стражи у вас расставлены повсеместно?

— Избранная, ты не так нас поняла, — возобновил кайтиффин дипломатическую эквилибристику. — Эти существа созданы для службы и здесь находятся для того, чтобы прислуживать вам. Если вы хотите их отослать, они уйдут. Но без особой команды останутся на месте, и будут дожидаться ваших приказаний.

Линден повернулась к ближайшим двум стражам и бросила:

— А ну, пошли вон!

На звериных мордах ничего не отразилось, и стражи замаршировали к выходу. Тогда Линден скомандовала остальным:

— Все вон отсюда! Оставьте нас одних!

Их полное повиновение слегка умерило её гнев, и теперь она, наконец, почувствовала, как устала за этот день. И вновь взрыв её эмоций побудил Ковенанта повторить свою защитную формулу. Но его друзья уже настолько привыкли к этому постоянному рефрену, что не обратили на него внимания.

— Я тоже откланяюсь, — произнёс кайтиффин, всем своим видом показывая, что уходит потому, что ему просто пора вернуться к своим обязанностям, а не потому, что боится, как бы не выгнали и его. — При случае я загляну к вам, чтобы донести до вас волю гаддхи или кемпера. Если же я вам понадоблюсь зачем-нибудь, то просто позовите ближайшего стража и назовите ему моё имя. Буду рад служить вам.

Линден лишь устало пожала плечами, но тут раздался голос Первой:

— Минуточку, кайтиффин. Сегодня мы видели много того, в чём не успели пока разобраться. И многое нас тревожит. Не рассеешь ли ты частично наше неведение ответом хотя бы на один вопрос? — Выражение её глаз заставило его насторожиться, а тон недвусмысленно намекал, что уйти от ответа не удастся. — Ты говорил о том, что у вас восемь тысяч стражей и три тысячи кавалеристов. Оружия мы тоже видели более чем достаточно. Но песчаные горгоны давно уже скованы вихрем, а против любых других врагов вас всегда может защитить высокое искусство вашего кемпера. Так на что Ранту Абсолиану такая огромная армия?

Раер Крист с облегчением вздохнул, словно ожидал более опасного вопроса:

— Первая в Поиске, всё дело в богатстве Бхратхайрайнии. Немалую часть его мы получили как плату за службу наших солдат и военных кораблей другим правителям и народам. Все это знают, и наше год от году растущее богатство заставляет других монархов с завистью поглядывать на нас. Поэтому наша армия существует ещё и для того, чтобы сдерживать их аппетиты.

Первая сделала вид, что удовлетворена ответом. Поскольку больше вопросов не последовало, кайтиффин счёл за лучшее раскланяться и удалиться. Хоннинскрю прикрыл за ним дверь, и все разом заговорили.

Первая и Хоннинскрю выражали своё возмущение; Линден пыталась объяснить всем и каждому, какую власть имеет монокль и что Раеру Кристу тоже нельзя доверять; Бринн настаивал на немедленном возвращении на «Звёздную Гемму», остальные харучаи его поддерживали. Но капитан высказал предположение, что тогда гаддхи может отказать им в своей милости и корабль не будет починен. Лишь Финдейл и Вейн не принимали участия в общем разговоре.

Хоннинскрю по просьбе Мечтателя, который в волнении так бурно жестикулировал, что понять его мог только брат, спросил у Бринна, как ему удалось устоять против монокля кемпера. Тот абсолютно спокойно, словно говорил о чём-то будничном, ответил:

— Он говорил со мной взглядом. Я его услышал, но не стал слушать, что он скажет. — Он бросил на Линден взгляд, в котором было прямое обвинение. Та закусила губу от стыда за своё безволие.